«Профессор накрылся!» и прочие фантастические неприятности - Генри Каттнер

бы понять. Но к моменту Рыбы дека 7 изменились только мелкие детали.

Мелкие детали да мозги людей.

Из отеля вышел мужчина и сел в подъехавший автомобиль. Ничем не примечательный человек, но как только автомобиль дал газ и исчез из виду, пальцы Мэри сжались на руке Теннинга.

– А?

– Это был Энди, – сказала она.

В первый момент он не понял.

Потом подумал: «Значит, умер не Энди. Умерла Мэри. Или, вернее, прекратила жить. Она продолжает пользоваться телефонами, а Энди стал привыкать к психофонам».

Она тоже оказалась жертвой.

– Пошли обратно в бар, – сказал Теннинг.

– С удовольствием. Вперед!

Дошли быстро. Но за столиком их дожидались: тот самый человек с кустистыми бровями, которого Теннинг встретил на ступенях здания «Стар». Через щеку у него шла багровая полоса.

У Теннинга заледенели все внутренности. Он остановился в замешательстве, затем быстро огляделся.

– Я один, – сказал мужчина. – Слушай, только не начинай опять. Я должен отдать тебе вот это. – Он хлопнул по лежавшей на столе кожаной папке.

– Обратно вы меня не заберете, – сказал Теннинг.

Он машинально принял низкую стойку, заслонив собой Мэри. Инстинкты выбрасывали в вены агрессию.

– Не заберем. Ты ушел примерно на неделю раньше, чем должен был, но это не важно. Удачи.

Мужчина улыбнулся, встал и вышел, оставив обессилевшего Теннинга в полном потрясении.

Мэри открыла папку.

– Твой друг?

– Н-нет.

– А я думаю, что друг. Иначе с чего бы он тебе это оставил?

– Что там? – Теннинг так и смотрел вслед мужчине с густыми бровями.

– Платежные жетоны, – сказала она. – И много. Закажи мне выпить.

Он схватил папку:

– Деньги? Так вот что… Черт побери! Теперь я могу с ними бороться! Я могу рассказать правду всей стране! Пусть только попробуют мне помешать!..

Шэн мурлыкала на коленях у рыжеволосого мужчины.

– Джерри, Теннинг пока единственный, кому удалось бежать, – сказал тот, нежно щекоча кошку под подбородком. – И у него бы ничего не вышло, если бы мы в тот момент не перестраивали здание. Это, разумеется, не имеет никакого значения. Через неделю-другую его все равно должны были выпустить. Загляните как-нибудь на досуге в его дело. Теннинг – любопытный тип маленького человека, из тех, что доставляют нам больше всего головной боли.

– Я еще во многом плаваю, – ответил другой мужчина. – Моя специальность – геополитика. Я не физик. Двойники…

– Это предоставьте инженерам. Ваша задача – административная работа и психологические аспекты. Сейчас вы получаете общую картину, проходите своего рода стажировку. Что касается двойников… Концепция дублирования интересна. Вам не обязательно ее знать, но она действительно любопытна. Когда второй впервые выходит в мир, психическая связь между ним и первым очень сильна, поэтому мы вынуждены содержать оригинал под стражей. Это лишь одна из ряда причин. По прошествии некоторого времени второй в достаточной степени сформирует собственную личность, чтобы жить самостоятельно, и оригинал выпустят – он уже не принесет вреда.

– А поначалу?

– Еще как! По крайней мере, такие, как Теннинг. Он из разряда опасных. Не отличается творческим мышлением, но способен оказывать влияние. Творческие и технически мыслящие люди пошли за нами с самого начала. Они поняли, что это единственно возможное безопасное решение. Но такие, как Теннинг, люди невеликого таланта и большой агрессивности, – представьте себе, сколько вреда он мог бы принести в тысяча девятьсот сорок пятом, выбрасывая свои эмоции в эфир! Неуправляемые, незрелые эмоции, хаотично меняющие курс. Разумеется, это нормально – в тысяча девятьсот сорок пятом все фонтанировали эмоциями. Именно это мы и должны были пресечь, пока не воцарился хаос. Теннингу не повезло: он попал в одну из самых неудачных категорий – в число людей, которые обладали слишком большим влиянием, чтобы разгуливать свободно, и при этом имели слишком низкий интеллект, чтобы конструктивно с нами сотрудничать. Вразумить таких, как он, мы не могли. Нам нельзя было даже сказать ему правду. Теннинг-двойник принес много пользы – находясь под контролем. Как и все наши ключевые специалисты. Нам нужны такие люди, как Теннинг, чтобы вести остальных в верном направлении.

– Держа их под контролем, – прибавил Джерри.

Рыжеволосый расхохотался:

– Мы не правим миром, Джерри, не допускайте этой мысли даже в глубине души. Людей с диктаторскими замашками модифицируют, причем немедленно. В том-то все и дело: в существующем мироустройстве мы не будем управлять миром, даже если захотим. Изменения происходят слишком медленно. Конечно, так и было задумано, и сама низкая скорость изменений работает как система сдерживания и уравновешивания, которая действует на нас же самих. Если кто-то из нас вдруг проявит диктаторские наклонности, придется менять весь уклад жизни. А люди не воспримут быстрых перемен, этого они уже натерпелись. Начнется хаос, и диктатор, не получивший поддержки, не будет иметь никаких шансов. У него появится слишком много противников. Все, к чему мы стремимся, – и не забывайте об этом, Джерри, – это иметь возможность управлять изменениями. Это немалая работа.

– А что Теннинг? Теперь, на свободе, он безопасен?

– Вполне. Меллхорн выдал ему достаточно платежных жетонов, чтобы он продержался первое время, и он привыкнет, как привыкли остальные. Если сможет.

– Тяжко ему, наверное, оказаться выброшенным в незнакомый мир?

– Не такой уж незнакомый. Он научится. Если вообще способен научиться. Трудно предсказать. Некоторые просто не в состоянии приспособиться. Нужна определенная гибкость ума и крепость духа, чтобы изменяться вместе с окружающим миром. Любопытная вещь, Джерри: образовался целый класс людей, которые опускаются на дно общества. Люди, которые не могут или не хотят адаптироваться к новому. Такое, конечно, случается после каждого крупного социального потрясения, но на этот раз мы получаем новый тип неудачников. В конечном счете выигрывает, конечно, гораздо больший процент. Неприспособившихся можно пожалеть, но и только. Что до Теннинга – я не знаю. Мы будем следить за ним, поддержим, если удастся. Но ведь люди с невеликими талантами и с любовью к восторгам публики уже уязвимы. Надеюсь, он справится. Очень надеюсь.

– Дэйв, я не понимаю, – сказала Мэри. – С кем ты собрался бороться?

Он яростно потряс кожаной папкой:

– С важными шишками – с теми, кто построил психофоны и выдумал эту безумную систему с рыбами, деками и семерками. Всю эту… ерунду. Ты меня поняла.

– Но хочешь-то ты чего? – спросила она. – Какая цель борьбы?

Теннинг взглянул на нее. И в теплых сумерках шевельнулось предчувствие будущего, непривычное убыстрение бытия, которое он уловил очень смутно и к которому сразу проникся ненавистью.

– Я буду бороться, – пообещал он. – Я… все это остановлю.

Он резко развернулся и вышел. Официант приблизился к столику, за которым сидела Мэри.

– Виски с содовой, –